Лунная кровь
Мифы о происхождении людей

Сказывают, что жила среди индейцев тарианов одна девушка, на которую, почему – неизвестно, совсем не обращали внимания юноши. Ниньо (так ее звали) понимала это.
И вот каждый вечер она уходила к водопаду и там коротала ночи. Когда же восходящее солнце только-только озаряло небо, она возвращалась в деревню.
Мужчины, приходившие по вечерам к водопаду ловить рыбу, старались обойти эту девушку как можно дальше.
Однажды ночью, когда Ниньо спала, с неба упала на лицо ей прохладная капелька, от этого девушка проснулась и, хотя до рассвета было еще далеко, встала и пошла в деревню.

В то самое утро увидал ее один возвращавшийся с рыбной ловли юноша, увидал и обомлел: Ниньо показалась ему ослепительно прекрасной. Стал он всем рассказывать, какой красивой да пригожей сделалась девушка, прежде столь невзрачная. Но над ним смеялись и говорили:
– Это твои глаза приукрасили ее и заставили похорошеть.

Но в то утро удивилась, увидев дочь, даже мать Ниньо и спросила:
– Доченька, что ты сделала со своим лицом?
– А что, мама? Что у меня с лицом?
– Ты стала такой красавицей!
– Да ничего я не делала. Правда, этой ночью спала плохо. На лицо мне упала капля дождя, и я после этого заснуть не могла: было так холодно.
Мать взяла ее на колени, как маленького ребенка, и принялась приговаривать:
– Доченька, как же ты хороша! Разве что луна с тобой сравнится!

Чуть позже еще один юноша увидел Ниньо и сердце его тоже загорелось: “Да это настоящая красавица!”
Стал он рассказывать друзьям о красоте девушки, но те не поверили, а только смеялись и говорили:
– Не иначе, эта дурнушка всех нас теперь околдует, и мы по ней сохнуть будем.

Надо сказать, что как раз в тот день был праздник у одной девушки. И у нее собирались гости, чтобы потанцевать.
Наступила ночь, и праздник начался. Похорошевшая вдруг Ниньо танцевать не умела: юноши ведь не обращали на нее внимания и никогда танцевать не приглашали. Но на этот раз она тоже пошла, чтобы поздравить девушку. Вошла Ниньо в дом и всех юношей будто с ума свела. Каждый хотел привлечь ее внимание, выказать девушке свою любовь, а она на них и глядеть не глядела.

На следующий день утром ушла Ниньо с матерью работать в поле. А юноши собрались и стали меж собой разговаривать:
– Видали, как быстро она нас приворожила! Еще вчера мы и смотреть на нее не хотели, а сегодня глаз не отрываем! Колдунья она, не иначе, вот и обернулась красавицей! Ну можно ли было даже подумать, что из-за Ниньо с ума сходить будем! Теперь уж она вволю над нами посмеется. Видите: даже из дому чуть свет ушла. А мы-то глаза пораскрывали! Вот ты хочешь ведь взять ее в жены! И ты. И ты, конечно, не прочь. Да и я только и мечтаю, чтоб взглянула на меня, да поласковее.

А Ниньо тем временем говорила матери:
– Лучше бы уйти нам, Наан, в другую деревню, там ни один за мной даже не поухаживает. Кто захочет жениться на мне? Никто. Да даже если и объявится охотник, я ему не поверю: бросит он меня на следующий же день. Хватит с меня тоски и печали. Давай, как только появится молодой месяц, спустимся по реке да так, чтобы никто нас не видел. Прибьемся к другому племени, упросим вождя и останемся с ними жить.
– Хорошо, дочка. Так и сделаем.

Домой они вернулись уже за полдень. Юноши, казалось, обжигали Ниньо пылающими взглядами, но она даже глаз не поднимала.
Да, свела их с ума новая красавица. А как вечер спустился, принесли они музыкальные инструменты, стали на них играть и танцевать. Потанцевать собрались все-все девушки, кроме Ниньо: она с матерью ушла на другой конец деревни, так что все поиски были напрасны.
Когда же утром мать с дочерью вернулись, один юноша подошел к Ниньо и сказал:
– Радость моя, почему ты не хочешь танцевать с нами? Почему убегаешь?
– Сейчас вы все вдруг вспомнили обо мне, зовете танцевать,– отвечала девушка.– А давно ли избегали меня и смотрели с отвращением? Что это вам пришло в голову разыскивать меня теперь? Я ведь осталась все та же. Мое сердце глухо к вашим словам, я не могу забыть, как вы относились ко мне. Забудьте меня и оставьте с моей печалью, я уж свыклась с ней.
Юноши, окружив Ниньо, молчали, только тот, что говорил раньше, снова обратился к девушке:
– Ниньо, не будь такой жестокосердной. Вспомни: ведь мы одного племени!
Ниньо рассмеялась и сказала:
– Теперь у вас находятся для меня самые ласковые слова, а всего несколько дней тому назад вы отворачивались, чтобы не видеть меня, когда я выходила из дому. Забыли уже? Как дети, не помните, что натворили, и приходите ко мне с красивыми словами. Подсластите получше ваши речи, но обращайте их к другим женщинам. А я та же, что и прежде.

Юношам казалось, что у них сердце разрывается. Они оставили Ниньо и, поговорив, решили пойти к ведуну-паже и спросить его, каким же колдовством могла свести их с ума эта девушка.
Поведали они паже про свою беду, а ночью тот правду-то и выведал. Капля лунной крови упала на лицо девушки, и оттого-то красота луны засияла на ее лице. Потом он решил разведать, как сделать, чтобы Ниньо стала благосклонней к юношам деревни.
И обнаружил, что бессилен!
На рассвете паже рассказал юношам все, что ему удалось узнать.
Мужчины онемели. В отчаянии смотрели они друг на друга. Наконец один, Фуи, сказал:
– Я попробую смягчить сердце Ниньо. С сегодняшнего дня я стану ее тенью. Сначала она, конечно, будет сердиться, но потом выслушает меня и сердце ее смягчится.

Ведун смеялся, слыша эти речи.
Три луны ходил Фуи за Ниньо и все пытался с ней заговорить. А она молчала. Но из-за преследования Фуи и Ниньо, и ее мать не могли уйти из деревни и уплыть вниз по реке.
Когда взошел молодой месяц, юноши снова отправились к ведуну и попросили у него колдовского средства, чтобы смягчить сердце Ниньо.
– Хорошо,– сказал паже,– есть у меня один амулет, и каждый из вас должен будет пройти с ним мимо Ниньо. А как пройдете, сердце ее и смягчится, она пожалеет вас и заговорит. Ну-ка, встаньте вокруг меня! Сейчас я достану амулет. Кто первый его схватит, первым и пройдет перед Ниньо.

Неожиданно выхватил ведун из-под кожи броненосца длинную полую кость, поднял ее вверх и дунул в один конец. Все видели, как из другого конца трубки вылетел и упал около них шарик.
Тут же началась драка: каждый хотел завладеть амулетом. Юноши толкались, били друг друга, ставили подножки, бросали на землю. И так, незаметно оказались у реки. Амулет же нечаянно столкнули в воду, и он утонул. Бросились юноши в реку, обшарили ее всю, но понапрасну. Целых три дня ныряли они в глубину, осматривали все камни, надеясь на удачу.

А тем временем Ниньо с матерью потихоньку спустили на воду каноэ и были таковы. Когда же юноши вернулись с реки, Ниньо и ее матери и след простыл. Долго искали их везде и всюду, но не нашли. А женщины, когда их спрашивали, отвечали: “Я не знаю”.
Снова отправились мужчины к ведуну, чтобы он указал, куда скрылась Ниньо. И паже ответил:
– Если бы вы прислушались к тому, что говорят люди, не пришлось бы вам идти ко мне снова. Ниньо отправилась к другому племени и там стала женой сына вождя. Что вы теперь можете сделать?
– Мы отправимся искать Ниньо и убьем ее мужа,– ответили юноши.
– Что ж, делайте как знаете. Племя, где живет теперь Ниньо с мужем, расположилось в устье реки.

Воодушевившись, Фуи воскликнул:
– Так пойдемте же скорее! Перебьем их всех и вернем Ниньо!
Мужчины согласились и в тот же день сели в каноэ и пустились вниз по реке. А их жены остались на берегу, растерянно глядя им вслед.
Так они простояли до следующего дня, когда к ним пришел паже и рассказал, что за безумие овладело мужчинами их племени. Потом добавил:
– Не плачьте, завтра же ночью я сделаю так, чтобы и на вас упали капли лунной крови и вы стали красивы, как Ниньо.

На следующую ночь паже привел женщин к водопаду и велел им лечь навзничь, лицом к небу.
В полночь женщины почувствовали, как на них падают капли лунной крови. А на следующий день оказалось, что они стали прекрасны, как сама луна.
– Теперь и вы красивы, как Ниньо,– сказал паже.– На ваших лицах отблеск луны. И не стоит лить слезы из-за глупых мужей. Если б они любили вас, то не бросились бы в погоню за Ниньо. Вот увидите, многие из них погибнут.
И в самом деле, женщины были теперь очень хороши собой, в них засветилась красота луны.

А как жила Ниньо? Стоило ей появиться в деревне у устья реки, как все юноши этого чужого племени уже были без ума от нее и каждый мечтал сделаться ее мужем. Среди них был сын вождя, и Ниньо стала его женой.
Паже племени, зная, что девушка убежала от своих родичей, решил удостовериться, не преследуют ли ее, и, поворожив, он действительно увидел, что вниз по реке спускается множество людей. Тогда он приготовил колдовской настой, полил им берег, где причаливали лодки, и везде, где только могли появиться незваные гости. А потом сказал жителям деревни:
– На берег не ходите, там я приготовил угощенье для тех глупцов, что плывут к нам.

Услышала эти слова у Ниньо, забилось ее сердце, и отправилась она в полночь посмотреть, что же произойдет. Ниньо пошла берегом реки, и только приблизилась к тому месту, где паже полил землю, как в глазах у нее потемнело, и она упала без памяти. А мужчины, которые приехали за ней, вышли из лодок и, едва ступили на берег, как тут же превратились в летучих мышей, сов и прочих ночных птиц. Те же, кто коснулся речной воды, стали выдрами, скатами, рыбами. И когда взошло солнце, только их каноэ покачивались у берега да по земле были раскиданы стрелы, луки, разные вещи.

Муж Ниньо и ее мать, видя, что девушки нет дома, принялись искать ее повсюду, расспрашивать людей. Но никто не знал, где Ниньо.
А ночью паже, понюхав плод парика, понял, что Ниньо на дне реки. Он увидел, как девушка вышла на берег, а Царица Вод, пораженная ее красотой, взяла ее за руку и увела за собой в глубину.
Безлунными ночами Ниньо поднимается из реки вместе с Царицей Вод. Они выходят на остров Журунари и поют там дивными голосами. А потом исчезают в волнах.

Ной мажонгонгов
Мифы о происхождении людей

Сказывают, что однажды Нуа начал мастерить огромную лодку. Он предупредил животных: ягуара, оленя, тапира, капивара-грызуна и всех-всех прочих, как и людей тоже:
– Скоро будет столько воды, что все мы утонем!
– Да не может быть такого! – говорили люди. Тем временем Нуа продолжал делать свою лодку; а когда она была готова, велел животным войти в нее. Туда же он собрал множество плодовых деревьев: бананы, кажуэ и другие. Даже сегодня можно увидеть ту лодку. Она превратилась в огромную скалу, что стоит около Рораймы, а рядом с ней растет старый банан.
Когда все было готово, Нуа сказал людям:
– Вы, конечно, можете остаться, но тогда вы все превратитесь в дельфинов, рыб, морских черепах.
Поверили Нуа народы мажонгонгов, макуши, таулипанге, вапишана, сапара, уайумара, маку и некоторые другие, поверили, спрятались в безопасное место и остались людьми. Но все остальные превратились в речных и морских животных, ведь вода в Рорайме стала пребывать и вскоре затопила всю землю. Некоторые из тех, кого предупредил Нуа, сказали:
– Не будем мы возиться и делать лодку, а взберемся-ка лучше на деревья и, сколько бы воды ни прибыло, спасемся.
Они стали муравьями и даже бабочками. Люди акутипуру забрались на пальму инажа, поэтому до сих пор обезьяны, в которых они превратились, предпочитают плоды именно этой пальмы. И другие люди, взобравшиеся на деревья, сделались разными обезьянами: макаками, уакари, коатами, мирити. Вот почему эти животные так похожи на людей.
Были и такие, что обернулись птицами. Муравьед, а он тогда был человеком, сказал:
– Интересно, в кого превращусь я? Грызун агути, свинка пака, тапир – всех их едят. А я не хочу, чтоб меня ели.
Так он и стал муравьедом – люди ведь не едят мясо этих животных. Другие превратились в ягуара, лисицу и прочих животных, мясо которых тоже не пригодно для еды. Вот хитрецы! А как же глупы оказались те, что превратились в оленей, пака, агути, тапира!
Ставшие птицами улетели на небо: птица мутум, гриф урубу, цапля и другие. Сказывают, что в небе тогда была дыра – вход для птиц.

И вот вся земля скрылась под водой и наступила ночь. Солнце не показывалось на небе очень долго.
Прошло много времени, и Нуа сказал попугаям ара, агути, оленям, обезьянам – всем животным:
– Когда начнет светать, вы должны запеть!
Акутипуру схватила орех и бросила его вниз. Послышался всплеск: вода стояла еще высоко. Много-много дней подряд бросала обезьяна орех.
Наконец однажды он упал в воду с глухим стуком, и акутипуру поняла, что вода убывает, но продолжала бросать орех до тех пор, пока однажды он не ударился о землю. Пришел конец потопу.
И тут все животные запели. Сначала макака-ревун, потом подхватили петухи и те птицы, что обычно поют на рассвете. И занялся день. Взошло солнце. Нуа позвал урубу (он тогда был белым голубем) и велел ему проверить, высохла ли земля. Поднялся урубу в воздух, но тут увидел множество мертвых животных и рыб. Набросилась прожорливая птица на падаль, и стало от нее дурно пахнуть, а выпачкавшись в болотной грязи, она почернела. Так вот голубь превратился в урубу.

Видя, что посланец долго не возвращается, Нуа отправил за ним маленького голубка. Полетел голубок, но плохому примеру не последовал, а вернулся и рассказал Нуа, что произошло. Тогда Нуа сказал урубу:
– Очень ты грязен и дух от тебя тяжелый. Убирайся с глаз моих. Будь теперь тем, кем сам пожелал.
С тех пор появился урубу. Между тем маленький голубь сказал:
– Земля высохла.
Тогда Нуа послал на землю ястреба, цаплю и тапикуру – птиц, которые с тех пор живут на болотах и питаются падалью и рыбой. И как улетели они, так и не вернулись в лодку. Следом за ними послал Нуа оленя и предупредил:
– Будь осторожен: сейчас на земле много муравьев. Подожди, пока они исчезнут. Но олень ответил:
– Ничего, все хорошо будет.
И отправился. В те времена ноги у оленя были толстые, мясистые до самых копыт. Но муравьи обглодали их, и теперь ноги у оленя тоненькие, совсем без мяса. А еще Нуа наказал ему вернуться как можно скорее. Вот почему олень и поныне бегает. Всем же остальным животным Нуа сказал:
– Подождите здесь, пока земля высохнет и скроются муравьи.
Но кое-кто, так же как олень, не захотел ждать, например тапир, и у него теперь тонкие ноги: муравьи их объели.
Потом Нуа обратился к тем животным, на которых сейчас мы охотимся:
– Если встретите людей, не убегайте от них. Остановитесь и поговорите с ними по-хорошему, без опаски. Но макака заметила:
– Да не верьте вы ему! От человека всегда надо убегать! Последовали они совету макаки, потому-то и сегодня люди на них охотятся и убивают. А послушайся они Нуа, может, и подружились бы с людьми.

Тири и кару
Мифы о происхождении людей

Сарарума, злой дух, зажег на земле такой пожар, что только одному человеку удалось уцелеть, да и то потому, что он догадался залезть в яму и при этом забрать с собой еды на несколько дней. Чтобы знать, кончился пожар или нет еще, он время от времени высовывал из своей ямы веточку, держал несколько минут на воздухе, а потом втягивал обратно к себе в яму. Два дня подряд веточка возвращалась к нему красная и горячая, а на третий день вернулась черная и холодная. Поняв, что пожар кончился, человек вышел из своей ямы и увидел, что земля стала совсем голой. И он побрел куда глаза глядят, бездомный и голодный. Так ему повстречался Сарарума и сказал:
– Это я был причиной всего этого бедствия. Но мне жаль тебя. Возьми.
И он дал человеку горсть семян и велел бросить их в землю. Человек бросил семена, и вдруг, как по волшебству, возник вокруг них лес, в котором росло много плодовых деревьев и водилась всякая дичь, годная в пищу. Потом, неизвестно откуда, появилась рядом с человеком женщина, и он взял ее себе в жены, и у них родилось много сыновей и одна дочь.

Когда настала для девушки пора любить, то как-то раз, бродя, по своему обыкновению, по лесу и оплакивая свое одиночество, набрела она на прекрасное дерево уле и загорелась страстью к нему. И тогда дерево превратилось в мужчину, с которым она и стала проводить ночи. При первых лучах солнца он исчезал, снова превращаясь в дерево уле.
Она рассказала обо всем матери, и та посоветовала ночью связать юношу. Дочка последовала материнскому совету. Видя, что он связан, Уле обещал жениться и был выпущен на свободу.
Они стали жить вместе и наслаждались самым полным счастьем, как вдруг однажды муж пошел на охоту и не вернулся: его растерзал ягуар. Жена узнала об этом от братьев и пошла с ними вместе искать тело мужа, но нашла только окровавленные куски, разбросанные по земле. Тогда она сложила куски вместе, чтобы еще раз взглянуть на своего мужа. Горестно стояла она над ним и глядела ему в лицо, как вдруг он воскрес и сказал:
– Кажется, я долго спал!

И они пошли домой в большой радости. Но по дороге Уле захотел пить. Он подошел к ручью, нагнулся и увидел в воде свое отражение: одной щеки у него не хватало. Тогда он простился с женой, сказавши, что ему стыдно показываться ей в таком уродливом виде. Он сказал ей, чтобы она шла домой одна и по дороге ни в коем случае не оборачивалась, какой бы шум ни услыхала за спиной.
Жена пошла одна и несколько раз слышала у себя за спиной шорох и шелест, и все не оборачивалась. Но вот ей послышалось, будто лист упал с дерева совсем рядом; она не выдержала и обернулась. Не к добру: она сбилась с пути и заблудилась в густом лесу. Долго бродила она взад-вперед, ища дороги, и так забрела в жилище Матери Ягуаров. Та приняла ее ласково, но велела спрятаться, чтобы сыновья, когда вернутся, не нашли ее и не съели.

Когда сыновья вернулись и понюхали воздух, то сразу же догадались, что в доме спрятался кто-то чужой. Принялись искать и в конце концов вытащили женщину из ее укрытия. Они уже совсем собрались ее съесть, но старая ягуариха помешала.
Тогда ягуары заставили женщину искать муравьев у них в шерсти. И велели, чтоб она всех муравьев изловила и съела. Хоть женщина и очень боялась ягуаров, но все-таки есть муравьев не смогла. Тогда старая ягуариха дала ей щепотку тыквенных семян и посоветовала грызть, чтоб обмануть ягуаров.
Женщина так и сделала: поймает муравья, бросит в сторону, а в рот положит семечко и грызет – ягуары думали, что это она муравьев ест. Троих ягуаров удалось обмануть, но четвертый заметил уловку женщины, пришел в ярость, бросился на нее и загрыз. Потом он разодрал ей живот и вынул ребенка, который вот-вот должен был родиться.

Мать Ягуаров пожалела ребенка, как прежде женщину: она положила его в котелок, сказав сыновьям, что сейчас его сварит, а сама потихоньку вынула, положив на его место кусок мяса, и спрятала.
Так, в строгой тайне, на попечении старой ягуарихи мальчик вырос и стал большим и сильным. Имя ему дали Тири.
Как-то раз Мать Ягуаров сказала Тири, что лесная свинка пака поела у нее все тыквы. Тири пошел на тыквенное поле и, когда пака приблизилась, пустил в нее стрелу, да так неудачно, что стрела пролетела мимо и только оторвала у паки хвост. С тех пор все эти грызуны родятся без хвоста.
Раненая пака обернулась и сказала Тири:
– Ты живешь в дружбе с теми, кто убил твою мать; почему же ты хочешь убить меня? Ведь я не сделала тебе ничего дурного.

Тири попросил паку объяснить ее слова и рассказать ему всю правду.
Тогда пака повела его в свою нору и там рассказала, как ягуары убили его отца и мать. А его они, видно, оставили в живых для того, чтоб он служил им как раб, сказала пака.
Услышав такие слова, Тири решил убить ягуаров. Он подстерег их, когда они возвращались с охоты и троих ему удалось убить. Однако четвертый, у которого было две пары глаз, увидел мертвых братьев раньше, чем Тири успел путить стрелу, и взобрался на дерево, воскликнув:
– Пальмы, лианы, укройте меня!.. Солнце, луна, звезды, спасите меня!
Луна, услышав эту мольбу, спряталась, и с тех пор ягуары выходят на охоту только ночью и тень их отражается на луне.
Тири обладал сверхъестественной силой и мощью.
Видя, что Мать Ягуаров осталась одна и что некому теперь на нее работать, он в одну минуту очистил от леса большой участок земли и посадил там полезные растения.

Теперь Тири чувствовал себя хозяином природы, но вскоре одинокая жизнь наскучила ему. Как-то раз он нечаянно ударил ногу о дерево, да так сильно, что содрал ноготь на большом пальце. Он поднял ноготь, положил в дупло того дерева, о которое ударился, и пошел дальше, но вдруг услыхал за спиной человеческий голос. Он обернулся и увидел, что его ноготь превратился в человека. Тири назвал его Кару.
И стали они жить вместе, в большой дружбе. Случилось, что как-то раз пошли они в гости к одной птице, и хозяйка поднесла им чашу хмельного напитка. Чаша была вечная – сколько ни пей, она всегда полнилась до краев. Тири взял чашу, да как-то неловко, и уронил на землю. И столько пролилось из чаши, что все вокруг затопило и Кару утонул.
Когда земля просохла, Тири взял кости Кару и оживил своего друга. И снова стали они жить одни, да скоро заскучали, не видя вокруг себя других людей. Тогда они нашли себе подруг среди животных и стали жить с ними вместе. И родилось у каждого по сыну и по дочке. Дочки, правда, родились с глазами под грудью, но Тири сразу же переставил их на лицо, на то место, где и сейчас у людей находятся глаза.
Сын Кару умер, и отец зарыл его поблизости.

Через некоторое время Тири сказал Кару, чтоб он вырыл своего сына из могилы, но только ни в коем случае не ел. Кару повиновался и, разрыв могилу сына, увидел только корень маниоки. Клубни были большие, хорошие, и Кару съел их. Тут же он услышал гром, и голос Тири сказал:
– Кару, ты ослушался меня и съел своего сына. В наказание за это ты теперь будешь смертен и все другие люди будут смертны и осуждены на тяжкий труд и страданье.

Прошло еще некоторое время. Как-то раз, когда Тири тряс какое-то дерево, к его ногам упал птенец дикой утки, и он приказал Кару поджарить его и съесть.
Кару повиновался, и Тири сказал ему:
– Этот птенец был твоим сыном, и ты съел его.
У Кару от огорчения сделалась рвота. И тогда вылетели из его рта попугаи, туканы и другие птицы.
Однажды Тири и Кару пошли навестить Мать Ягуаров, но, увидев, что у нее рот в крови, Тири подумал, что она, верно, напала на людей и кого-нибудь съела.
Он стал угрожать ей и сказал, что убьет, если она не откроет правду. Он срезал у нее шерсть на голове и совсем было собрался ее убить, но ягуариха стала просить пощады и обещала все рассказать.

– Я правда съела человека,– созналась она,– но только он был мертвый, его ужалила змея, которая живет вон в той норе.
И она показала нору змеи. Змея эта жалила каждого, кто только осмеливался показаться в тех местах.
Тири сказал Матери Ягуаров:
– Ты с этого дня будешь есть только тех, кого убили другие; и так будет со всеми, кто принадлежит к твоей породе.
И он превратил ее в черного грифа – урубу.
Вот почему у всех урубу голова плешивая.
Потом он приказал птице акауан из семейства соколиных убить и съесть змею.
И тогда из ямы, где жила змея, вышло племя инков, племя шириана и другие индейские племена. Столько вышло народу, что Тири испугался и засыпал яму.
Яма, из которой вышли племена, заселившие землю, находится возле высокой скалы по имени Маморе, к которой никто не может подойти, потому что вход в яму сторожит огромная змея. Скала эта находится близ слияния рек Сакта и Соре, в верховьях реки Маморе.

Тири сказал всем этим народам:
– Надо, чтоб вы разделились и заняли всю землю. Для этого я посею раздор между вами.
И сразу же дождь стрел полился на землю, и все вооружились.
Долго сражались племена между собою, пока Тири не успокоил их, но с тех пор остались они разделенными, чуждаясь друг друга и ненавидя.
Теперь здесь делать было больше нечего, и Тири решил уйти в другие места. Он не знал, куда идти, и послал птицу на восток, но птица вскоре вернулась, потеряв часть своих перьев. Тири решил, что на востоке земля быстро кончается, и послал птицу на север. Повторилось то же, что и раньше.
Тогда он послал птицу на запад, и птица через некоторое время вернулась оттуда в сияющих новых перьях. Туда Тири ушел, чтоб никогда больше не вернуться.

Аре и птичка саракура.
Мифы о происхождении людей

В стародавние времена землю залил потоп. Спасся от него только один человек по имени Аре. А спасся он так: когда все уже было затоплено и над водой виднелись только верхушки высоких пальм, Аре подплыл к одной из таких верхушек и уцепился за ветку, но ветка была сухая и обломилась; тогда Аре поплыл дальше, держась за ветку, которая служила ему чем-то вроде лодки или челнока, подплыл к верхушке другой пальмы, ухватился за зеленую ветвь, поднялся по ней и расположился на ветвях. Там он провел много дней, питаясь плодами пальмы. Однажды на ветку пальмы села птичка саракура и сказала Аре:
– Земля близко; почему бы тебе не спуститься на землю?
– Не могу: я слишком слаб; если я слезу с пальмы, я погибну.
Тогда саракура сказала:
– Я буду искать землю.

Саракуры принялись летать, держа в клювах корзинки с землей, и разбрасывать землю по воде; земля падала в воду, и вода убывала. Так вода высохла, и Аре спустился с пальмы. Но жил он один-одинешенек среди животных и питался лишь плодами и кореньями.
Однажды саракура сказала ему:
– Почему ты не найдешь себе подругу? На озерном заливе есть мостки; сделай себе плот, а я прикажу уткам отвезти тебя туда, где живут другие люди.

На другой день спозаранку утки взяли плот Аре на буксир и повезли его туда, где жили люди.
У берега озера купалось много девушек; девушки увидели плот и в испуге бросились на берег. Но одна из них бросилась в воду и поплыла к плоту; Аре схватил ее на руки, а утки отвезли плот к его жилью. Другие девушки рассказали людям о том, что произошло, и те пустились в погоню за беглецами, но догнать их не смогли. Аре женился на этой девушке, и у них родилось много детей.

В стародавние времена
Мифы и легенды о происхождении людей

В давным-давно минувшие времена была одна такая долгая ночь, что людям казалось, будто они уже никогда не увидят дневного света.
Ночь была черной как смоль, не было ни звездочки в небе, ни ветерка, ни дождичка, ни единого звука на земле, не благоухали луга и лесные цветы.
Люди пришли в глубокое уныние и пали духом; они не могли приготовить себе шурраско:
(Шурраско – поджаренное на углях мясо.) ведь в их очагах не плясали языки пламени, и люди довольствовались безвкусной кашей из кукурузной муки; красные угольки, тлеющие в очагах, потухали, и приходилось беречь головешки...
Глазам так опротивела тьма, что они часами смотрели на красные головешки, от которых не сыпались радующие взор искры: человеческие уста не могли раздуть огня.

В такой кромешной тьме ни один смельчак не отважился бы пуститься в путь по полям, ни один красавец конь не пришел бы на родное пастбище – ему не сослужили бы службу ни слух, ни нюх, ни зрение; даже лиса сбилась бы со своего собственного следа.
А древняя ночь все не уходила... все не уходила...
Но во тьме и мертвой тишине время от времени раздавался чей-то резкий, пронзительный голос: то была неугомонная птица теу-теу, которая не спала с тех пор, как в последний раз взошло солнце, и которая все время поджидала его возвращения: солнце не могло не вернуться, но оно так сильно запаздывало!..
Да, только теу-теу пела время от времени; ее керо-керо, такое чистое, доносившееся из самой черной черноты, поддерживало надежду в людях, собравшихся около все еще красневших головешек.
Но, кроме этой песни, ничто не нарушало тишины; все замерло и притаилось.
И в последний солнечный день, когда солнце уже садилось там, где жило индейское племя минуанов и где восходит звезда зари, хлынул страшный ливень: это был водяной смерч, потоп, который продолжался бесконечно, он все лил... все лил...

Поля были затоплены, озера вышли из берегов, разлились, и ручьи змеями заскользили по земле, покрытой муравейниками, по болотам, сливаясь в один поток; русла ширились, и вся эта масса воды потекла к речкам, от речек к плещущим ручьям по полям; она затопляла равнины и доходила до вершин холмов. Там было убежище для всякого зверья; от страха все звери смешались: телята и пумы, стада быков и жеребят, куропатки и красные волки; страх заставил их стать друзьями. Не то было прежде!..
На верхушках пальм нашли себе пристанище скопища муравьев; змеи обвивали ветви деревьев, а в гати из ветвей кустарника поселились крысы и прочая мелкота.
Вода, затопившая все норы, не пощадила и нору огромной змеи мбойгуасу, которая спокойно спала, свернувшись в клубок. Тут она проснулась и, извиваясь, выползла из норы.

Потом начался падеж животных, и мбойгуасу приохотилась к падали. Но она пожирала только глаза и ничего, ничего другого не желала.
А вода убывала, падали становилось все больше и больше, и огромная змея наедалась глазами до отвала.

Как мбойгуасу пристрастилась пожирать падаль
Мифы о происхождении людей

Тело каждого животного наливается соком той пищи, которой оно питается. Молоко молодой коровы, которая щиплет только цветы клевера,– пахнет свежестью; кабану, который ест мясо, не хватит и двадцати алкейре (Алкейре – старинная мера сыпучих тел и жидкостей, равная 13,8 л.) маниоки, чтобы отбить его запах; и даже кровь унылой цапли и хитрого ибиса пахнет рыбой. То же происходит и с человеком, хоть это и не зависит от того, что он ест: в его глазах отражается его душа. Человек с ясными глазами красив и великодушен, но будь осторожен с тем, у кого глаза красные, будь вдвойне осторожен с тем, у кого глаза желтые, и берегись того, у кого они пятнистые или тусклые!..
Все сказанное относится и к мбойгуасу, которая сожрала столько глаз.

Все глаза – а сколько, сколько их было! – все глаза, которые сожрала огромная змея, отражали свет луча заходящего солнца, которое они видели в последний раз перед тем, как для них наступила вечная ночь... И эти глаза – а сколько же, сколько же их было! – с капелькой света были проглочены змеей; сначала их была горсточка, потом кучка, потом множество, потом целая гора...
А так как у мбойгуасу не было шкуры, как, например, у вола, ни чешуи, как, например, у золотой макрели, ни перьев, как, например, у страуса, ни панциря, как у броненосца, ни толстой кожи, как у тапира,– тело ее было совсем, совсем прозрачным и светилось тысячами тысяч огоньков: то были частички глаз, сохранившие капельку света. И случилось так, что в конце концов мбойгуасу превратилась в свет, в огонь без пламени, в голубовато-желтоватый, холодный и печальный луч, образуемый глазами, которые она проглотила, когда они еще светились...
Мбойгуасу превратилась в свет, и потому-то люди, которые теперь видели змею в другом обличье, не узнавали ее. Люди не узнавали ее и, думая, что это другая, совсем другая змея, стали называть ее бойтата, огненная змея бойтата.
И частенько голодная бойтата заползала на фермы. Тогда-то и пел лесной разведчик – птица теу-теу. И люди с изумлением и любопытством смотрели на огромное прозрачное тело змеи бойтаты, огненной змеи, длина которой превышала три ласо (Ласо – мера длины равная 15– 25 м.) и которая тускло светилась в траве... И люди начинали плакать. Они плакали, теряясь перед лицом опасности, и слезы их сверкали так же ярко или даже еще ярче, чем глаза, а бойтата мечтала сожрать живые глаза людей, потому что мертвые глаза стали вызывать у нее отвращение...

Но, как уже было сказано, в темноте был виден лишь тусклый свет, исходивший от тела бойтаты, и это о ее приближении предупреждала своей песней теу-теу всю землю, окутанную ночною мглой.
Время шло – бойтата умерла, умерла от слабости, потому что глаза, которые она проглотила, наполнили ее утробу, но не питали ее: не может дать питания свет глаз, которые очутились в утробе, когда еще были живыми...
В ярости раскачивалась змея в куче падали, над тронутыми тлением телами, над их изуродованными останками, над распущенными волосами, над разбросанными там и сям скелетами, и вот тело ее рассыпалось в прах, как превращается в прах любое земное существо.
И случилось так, что свет, пребывавший в ней, освободился с ее смертью.

И тут произошло то, что должно было произойти: наконец-то солнце появилось снова!
Да, оно появилось, но появилось не внезапно. Прежде всего когда оно показалось, туман стал рассеиваться и появились звезды, которые затем растворялись в красном небе; потом оно становилось все светлее и светлее, и вдруг где-то вдали появилась полоска яркого света... затем – световая вспышка... и вот встало, встало солнце, оно достигло зенита и стало клониться к закату, как прежде, и на этот раз оно навсегда поделило поровну время дня и время ночи.
Все смертные жители земли собрались у истоков своей жизни, чтобы родиться заново, и только свет, исходящий от бойтаты, остался одиноким и никогда не слился с возродившимся светом.
Свет, исходящий от бойтаты, навсегда остался мрачным, и в тех местах, где больше падали, он наиболее тусклый. А зимой, парализованный холодом, он не появляется и спит, а может быть, прячется.

Но весной, когда становится жарко, для него наступает трудное время.
Бойтата, свернувшаяся спиралью, клубком,– бойтата, огненная змея! – начинает катиться по полям, по равнинам, по горам до тех пор, пока не наступит ночь!..
Это желтовато-голубоватый огонь, который не сжигает сухую сорную траву!.. Не согревает родниковую воду,– он скручивается, извивается, несется, делает прыжки, падает, лопается и гаснет... и снова появляется как раз тогда, когда этого меньше всего ожидаешь, и снова начинается все сначала!
Проклятый! Сгинь!

Тот, кто увидит бойтату, может ослепнуть... Если ты наткнешься на нее, у тебя есть только два средства, чтобы спастись: или спокойно стоять на месте, зажмурившись и затаив дыхание, до тех пор пока она не уползет восвояси; или же, если ты едешь на лошади, раскрути лассо, набрось на нее и волоки ее за собой!
Бойтата появляется с железным кольцом на шее, но внезапно, катаясь в сорной траве, она срывает с себя кольцо и ползет, разбрасывая светящиеся искорки, чтобы снова исчезнуть и снова где-то ползать при помощи легкого ветерка.

Благоразумный пастух! Гони свое стадо подальше от тех лугов, где гнездится бойтата: обильное пастбище может стать бедой для тебя...
Я сам это видел!

Как баира добыл стрелы
Мифы о происхождении людей

У Баиры не было стрел. Для того чтобы их добыть, он снял луб с дерева и сплел из него большую змею. Потом влез в лубяную кожу и поплыл под водой к заводи, над которой стояла малока другого племени. Женщины, находившиеся на берегу, увидали большую змею, закричали и стали звать мужчин. Мужчины пришли и принесли с собой луки и много стрел. И они забросали большую змею стрелами. Когда вся лубяная кожа была покрыта стрелами, а в руках у мужчин остались только пустые луки, Баира нырнул в глубину и поплыл домой. Выплыв на берег, он вышел из кожи большой змеи, выдернул из нее все стрелы и положил их просушиться на солнце. Его друг увидел стрелы, сушившиеся на солнце, и спросил Баиру, где он их достал.
Баира не хотел рассказывать, как ему удалось добыть стрелы. Друг настаивал. Баира сказал, что это очень опасно. Друг обещал, что никому не расскажет.

Баира сказал ему, что надо сплести из луба большую змею и плыть к заводи, где живет другое племя. Друг так и поступил. Влез в лубяную кожу и пустился вплавь. Женщины, увидев змею, закричали и позвали мужчин. Мужчины прибежали с луками и стрелами. Мужчин было много. Они забросали змею стрелами, сказавши: “Та ушла, но эта не уйдет, нет”. Одна из стрел попала в голову другу Баиры и убила его. Тогда лучники вытащили змею на берег, разрезали кожу и увидели друга Баиры. Они разрубили его тело на куски и зажгли огонь под решеткой, чтоб поджарить его мясо.
Баира, видя, что друг не возвращается, отправился по суше к малоке другого племени. Подошел и попросил разрешения приблизиться. Ему разрешили. Баира спросил:
– Что вы жарите?
– Большую змею. Тот раз другая приплывала. Мы стреляли, стреляли, но она ушла. Теперь мы жарим эту.

Баира попросил у них мозг, печень, сердце и несколько косточек от черепа змеи. Они дали. Баира сделал маленькую корзинку, положил в нее все это и пошел домой. Там он дунул на сердце, мозг, печень и косточки от черепа своего друга. И кусочки мяса и косточки принялись стонать: О-о! О-о! О-о! И сразу же стал вырастать друг Баиры: сначала голова, потом плечи – и так до пояса. Но он не говорил и не двигался.
Тогда Баира рассердился и разбросал по лесу косточки и кусочки мяса, которые превратились в птиц – гокко, агами и других, а также в зверей – агути и оленей.

Как люди украли огонь
Мифы о происхождении людей

В древние времена племя каваиб сушило пищу на солнце. Огня не было. И вот вождь племени каваиб, умный и ловкий Баира, отправился в лес, чтобы совершить “проделку”. А “проделкой” назывался у индейцев каваиб такой хитрый поступок, из которого племя извлекало какой-либо полезный урок и узнавало что-либо новое.
Баира зарылся в муравейник и притворился мертвым. Прилетела мясная муха, увидела мертвое тело и поспешила рассказать о находке черному грифу урубу. Урубу был хозяином огня и носил его всегда с собой – прямо под крылом, говорят. Выслушав муху, урубу спустился на землю вместе со всей семьей: женой и детьми. Урубу был в те времена не просто хищной птицей – он был совсем как человек. Говорят, у него даже были руки. Слетев на землю, урубу сделал из жердей решетку для жаренья мяса, положил под нее огонь и велел сыновьям стеречь. Сыновья стали стеречь огонь, но вдруг увидали, что мертвец пошевелился. Сказали урубу. Однако урубу решил, что сыновьям показалось, и велел им поскорее зарядить свои детские луки маленькими стрелками и перебить всех мясных мух вокруг мертвого тела. А тем временем огонь под решеткой хорошо разгорелся, и тут Баира разом вскочил, схватил огонь и побежал. Урубу вместе со всей семьей бросился в погоню за вором. Баира спрятался в дупло дерева. Урубу вместе со всей семьей влез в дупло следом за Баирой. Баира выскочил с другой стороны и опрометью побежал сквозь густую бамбуковую рощу.

Урубу не догнал его. Баира пересек рощу и вышел на берег широкой-широкой реки. Люди племени каваиб – его племени – ожидали Баиру на другом берегу. Много людей ожидало Баиру, очень много. Баира подумал: как же донести до них огонь, который он украл у черного урубу?

Он позвал водяную змею, положил огонь ей на спину и послал ее на тот берег, к своим людям. Водяная змея – очень шустрая, и она сразу же помчалась стрелой. Однако на середине реки она спеклась и умерла. Баира взял камбито, длинную палку с крючковатым концом – такие палки были в большом ходу у его племени,– и подогнал огонь к своему берегу. Потом он посылал на тот берег других змей, но все они, доплыв до середины реки, умирали: ни одна не вынесла жаркого груза огня. И Баира каждый раз ловил огонь своим камбито и подгонял к берегу. Потом он поймал рака и положил огонь ему на спину. Рак доплыл до середины реки, но не выдержал жаркого груза огня и умер печеный, совсем красный. Баира снова подогнал огонь к своему берегу. Потом поймал краба и положил огонь ему на спину. Краб доплыл до середины реки, но спекся и умер, сделавшись таким же красным, как прежде рак. Баира подогнал огонь к своему берегу и положил его на спину водяной курочке. Водяная курочка – очень быстрая, и она скоро доплыла до середины реки, но спеклась и умерла. Тогда Баира поймал большую жабу куруру. Жаба поскакала и – прыг-скок – добралась до другого берега, где ожидало племя каваиб. Но она так устала, что была уж совсем полумертвая, и никак ей было не выскочить на землю. Тогда люди племени каваиб взяли камбито и подогнали жабу к берегу. И сняли огонь у нее со спины и отнесли в свою малоку – большой дом, в котором жило все племя.

А Баира стоял на другом берегу и думал, как ему поскорее переплыть такую широкую реку. Но Баира был тоже – чародей: он велел реке сжаться, сделал большой прыжок, перепрыгнул ее и пошел к своим людям.
Так племя каваиб получило огонь и с этого дня стало жарить рыбу и дичь на решетке.

Как расселились индейцы каинганги, кайюрукре и каме
Мифы о происхождении людей

До потопа жили-были индейцы кайюрукре, каме, каинганги и курутоны. Курутоны были рабами каингангов. Когда начался потоп, все они пытались спастись на вершине Горы, но обессилели и утонули. Но курутонам, которые были рабами каингангов, все-таки удалось спастись и найти пристанище на ветвях деревьев. А кайюрукре и каме утонули, и души их переселились в сердце Горы.
Каинганги же, сидя на верхушках пальм, уже готовились к смерти, но внезапно они услышали пение саракур, которые летели, неся в клювах корзинки с землей; землю они бросали в воду, и вода мало-помалу стала убывать. Каинганги кричали саракурам, чтобы те поторапливались, и саракуры попросили уток помочь им. И таким образом они создали плоскогорье на вершине Горы.

Когда же потоп прекратился, каинганги так и остались на плоскогорье.
Курутонам они приказали найти корзинки и тыквы, которые они оставили внизу еще до наводнения. Курутоны отправились в дорогу. Но они были лентяями и вовсе не желали снова взбираться на Гору; так они там, внизу, и остались и никогда больше не вернулись к каингангам. Вот поэтому мы, индейцы племени каингангов, встречаясь с ними, берем их в плен как бежавших рабов.

Что же касается кайюрукре и каме, чьи души переселились в сердце Горы, то они спустя некоторое время начали прокладывать себе пути, и с огромным трудом им все-таки удалось выйти на две стороны. С той стороны, на которую вышли кайюрукре, земля была ровной, камней на ней не было, и благодаря этому кайюрукре удалось сохранить маленькие ступни. С той же стороны, на которую вышли каме, земля была каменистой, и их разбитые ноги сильно распухли в пути; поэтому ступни у каме большие.

В конце концов все индейские племена встретились на огромной равнине, и дети их стали вступать в браки. Прежде всего сыновья кайюрукре женились на дочерях каме, а сыновья каме на дочерях кайюрукре; но так как мужчин из обоих племен было больше, то они женились и на дочерях каингангов. И таким образом кайюрукре, каинганги и каме породнились и стали друзьями.

Когда же мы встречаемся с другими племенами, те затевают с нами ссоры. Вот потому мы и живем в лесу порознь.

Легенда о братьях Итуборе и Бакороро, завоевавших землю для людей
Мифы о происхождении людей

Бывалые люди рассказывают, что когда-то, в стародавние времена, от ягуара родилось двое мальчиков-близнецов: Итуборе и Бакороро. Дело, говорят, было так.

Как-то раз, еще затемно, один индеец пошел искать дерево гамелейра, чтоб добыть белый сок этого дерева и прибавить его к соку плодов уруку, которым индейцы обычно раскрашивают тело. Вдруг на него напал ягуар. Они стали бороться и боролись с самого восхода солнца до тех пор, пока солнце не встало на небе высоко-высоко, пройдя уже добрую половину своего дневного пути.

И тогда индеец, теряя силы и чувствуя, что враг одолевает его, сказал:
– Ягуар, ягуар, отпусти меня, я больше не в силах бороться; отпусти меня на волю.
Ягуар отвечал индейцу:
– Хорошо, я отпущу тебя на волю, но только отдай тогда мне в жены твою дочь.
Индеец обещал, и ягуар сказал ему:
– Пошли твою дочь в лес, и пускай идет все прямо, все прямо, до последней пещеры. По дороге ей сперва попадется логово гирара – у него почти вся шкура черная, только морда бурая, а грудь белая; потом повстречается жилище дикого кота – маракажа, у него черные полосы поперек тела; дальше живет малый волк, у него длинный и тонкий хвост; еще дальше – большой волк, у него черные лапы; потом – оцелот, у него шкура в черных пятнах; потом – кугуар, у него вся шерсть бурая, а там, наконец, будет и мое жилище.

Индеец снова пообещал послать дочь, отдышался немного и побрел назад в свою деревню. Едва придя домой, он сказал:
– Ягуар победил меня.
А потом позвал дочь и сказал ей:
– Милая дочка, милая дочка, ягуар победил меня и отпустил на волю. И в уплату за эту милость просил, чтоб я отдал тебя ему в жены. Так что ступай в лес и стань женой ягуара. Идти надо все прямо, все прямо, до последней пещеры. Тебе повстречается гирар, у которого почти вся шкура черная, только морда бурая, а грудь белая,– это не тот, ступай дальше. Потом тебе повстречается дикий кот маракажа, у которого черные полосы поперек тела,– это тоже не тот. Потом – малый волк, у которого длинный и тонкий хвост; это все еще не тот. Потом – большой волк, у которого черные лапы,– и это все не тот. Потом – кугуар, у которого бурая шерсть,– и это не тот, ступай дальше. И наконец, тебе повстречается ягуар, у которого шкура желто рыжая с черными пятнами. Ступай же и помни о том, что я тебе сказал.

Дочь послушалась и пошла по дороге, какую указал ей отец, и шла целый день не останавливаясь. В сумерки вышел ей навстречу зверь и спросил:
– Куда ты идешь?
– Я ищу ягуара.
– Тогда войди в мое логово, потому что я и есть ягуар; видишь черные пятна на моих лапах и на моей спине?

Было темно, и индианка не могла убедиться, правду ли говорит зверь. Она вошла за ним в его пещеру и провела там ночь. Наутро гирар (ибо это был он) сказал своей гостье:
– Я пойду на охоту, чтобы добыть для тебя пищу, и скоро вернусь. Подожди меня.
Было уже светло, и, когда он выходил из пещеры, индианка посмотрела его.
“Ты гирар,– подумала она ему вослед,– потому что у тебя черная почти вся шкура, бурая морда и белая грудь. Я не останусь с тобой. Я уйду”.

И она снова пустилась в путь. Когда стемнело, попался ей навстречу дикий кот маракажа и сказал:
– Кого ты ищешь?
– Я ищу ягуара, чтобы стать его женой.
– Прекрасно, тогда войди в мою пещеру: видишь мои клыки и мою пасть? Такие бывают только у ягуара.
Стояла густая тьма, так что индианка не различала ни пасти, ни клыков зверя. И она вошла за ним в его жилище и провела там ночь. Утром дикий кот сказал:
– Не уходи, я пойду на охоту и вернусь.
Индианка посмотрела на него, когда он уходил, и подумала вослед ему: “Ты – маракажа, потому что у тебя полосатая шкура”.

И она снова пустилась в путь в поисках ягуара. Когда настала ночь, повстречался ей малый волк и спросил:
– Куда ты идешь?
– Разыскиваю ягуара.
– Я и есть ягуар: разве не видишь, что я во всем похожу на ягуара?
И она пошла в его логово и провела там ночь. Когда рассвело, малый волк сказал:
– Подожди меня, я добуду пищу и вернусь.
Индианка взглянула на него, когда он выходил, и вослед ему подумала: “Ты – малый волк, потому что у тебя длинный и тонкий хвост, я не останусь у тебя”.

И она пошла дальше в поисках ягуара. Она шла целый день, и уже заполночь встретился ей большой волк и спросил:
– Куда ты идешь?
– Ищу ягуара.
– А я и есть ягуар: взгляни на мои когти и на мою шерсть: разве я не такой, как ягуар?
Индианка провела эту ночь в логове большого волка. На рассвете сказал большой волк:
– Останься, я поохочусь и вернусь.
Но она его рассмотрела, когда он выходил, и сразу же подумала ему вослед: “Нет, ты – волк, ведь у тебя черные лапы. Поэтому я не останусь с тобой”.

И она отправилась в путь, чтоб отыскать ягуара. Весь день она шла, и, когда уже стало темнеть, повстречался ей оцелот и спросил:
– Эй, куда идешь?
– На поиски ягуара.
– Ягуар – это я. Разве не видишь, какие у меня клыки и какая шерсть? Точно как у ягуара.
И молодая женщина осталась на ночь в пещере оцелота. Поутру он сказал ей:
– Останься, я добуду пищу и возвращусь.
Индианка посмотрела на него внимательно, когда он уходил, и сказала себе: “Нет, ты – оцелот, потому что у тебя серая шкура в черных пятнах”.

И она сразу же пошла дальше. Вечером, когда совсем стемнело, вышел навстречу ей кугуар и спросил:
– Куда же ты идешь?
– Я иду искать ягуара.
– Я и есть ягуар; посмотри на мои когти, на мою шкуру: они совсем как у ягуара.
И он повел индианку в свое логовище, где она и провела ночь.
Когда рассветало, кугуар сказал:
– Ты не уходи, я пойду добуду пищу и вернусь.
Молодая женщина внимательно посмотрела на него, когда он уходил на охоту, и вослед ему подумала про себя: “Нет, ты – кугуар, у тебя бурая шерсть. Я не останусь с тобой”.

И снова она побрела дальше в поисках ягуара. Брела она целый день и уже на закате встретила ягуара, который спросил ее:
– Куда идешь?
– Иду искать ягуара, чтобы стать его женой.
– Это я! Пойдем со мною.
И он увел ее в свою пещеру, где она провела ночь. На рассвете ягуар сказал:
– Не уходи, я иду на охоту, чтобы добыть еду для себя и для тебя. Я скоро возвращусь.

Индианка посмотрела ему вслед, когда он выходил из пещеры, и подумала: “Ты правда ягуар, потому что мой отец сказал мне, что у тебя желтая шкура в черных пятнах. Я останусь с тобой”.
И она стала женой ягуара. Через некоторое время, когда уже приближался срок родин, ягуар сказал:
– Я ухожу на охоту. Если тебя что-нибудь рассмешит, не смейся, иначе грозит тебе великая опасность.

Молодая жена осталась одна и вскоре услыхала какой-то странный голос: гадкий и смешной, такой смешной, что невозможно было не засмеяться. Она долго сдерживалась, но под конец не стерпела и слабо улыбнулась. И сразу же начались у нее дикие боли, и она упала мертвая. Этот голос принадлежал большой гусенице маругоддо, злой ведьме, которая нарочно всех смешила, чтоб погубить.

Когда ягуар вернулся и увидел, что женщина умерла, он разодрал ей живот и вынул двух близнецов, которым дал имя Итуборе и Бокороро и поместил в большую пустую тыкву. Потом плотно заткнул тыкву и ушел.

Через несколько дней он пришел посмотреть на детей и увидел, что дети развиваются хорошо. У Бакорора кожа была в поперечных полосках – одна полоска рыжая, другая темно-бурая, а ноги черные по самые икры, и руки – черные по самые локти. Два треугольные черные пятна шли от головы: одно – по груди, другое – по спине; подбородок и губы также черные, и огненно-красная полоса полукругом спускалась со лба к носу. У Итуборе кожа была такая же, как у брата, только поперечные полосы более узкие и шли чаще. Ягуар снова заткнул тыкву.

Прошло еще немного дней, и он второй раз пришел взглянуть на сыновей. Теперь он решил, что они уже большие, что можно выпустить их и дать им поесть. Так он и сделал: выпустил детей, повел в свою пещеру и накормил.
Дети поели и спросили:
– Отец, отец, где мать?
– Ваша мать умерла, потому что засмеялась, когда услышала голос маругоддо.
Узнав об этом, оба брата решили убить маругоддо. Они разожгли огромный костер и бросили в него ведьму-гусеницу, чтобы она сгорела. И побежали домой. Вдруг раздался сильный треск. Это кости маругоддо трещали и лопались на огне. Бакороро захотел узнать, что происходит, и сказал:
– Отец, отец, я хочу поглядеть, что там такое.
– Сын мой, сын мой, не гляди.

Но сына разобрало такое любопытство, что он не послушался отцовского совета и, высунув голову из пещеры, стал смотреть. И в эту минуту снова послышался взрыв и треск, и острые осколки костей маругоддо ударили Бакороро прямо в лицо с такой силой, что он тут же ослеп. Отец закричал ему:
– К воде, к воде! Бросайся в воду! Бакороро бросился в воду и вышел оттуда с красивым лицом и новыми черными глазами.
Итуборе позавидовал прекрасным глазам брата и сказал:
– Отец, отец, я тоже хочу взглянуть, как горят кости маругоддо.
И сказал ему отец:
– Сын мой, сын мой, не гляди.

Но сын не послушался и высунул голову из пещеры, так что ему тоже ударили в лицо осколки костей маругоддо, лопавшихся на огне. И он тоже ослеп, и отец ему тоже крикнул:
– К воде, к воде! Бросайся в воду!
Итуборе бросился в воду и вышел оттуда с красивым лицом и с новыми черными глазами, как у брата.

Когда маругоддо сгорела дотла, ягуар и его сыновья зажили весело и спокойно. Но вскоре они заметили, что многие звери едят людей, и решили этому помешать.

Ягуар сказал детям:
– Гарпия пожирает людей. Если вам удастся покорить эту хищную птицу, земля будет у вас во власти и великий народ подчинится вам.
Тогда старший брат Бакороро сказал младшему брату Итуборе:
– Брат мой, брат мой, ступай к отцу и попроси его, чтобы он сделал нам веревку, которую можно обвязывать вокруг головы.
Итоборе попросил отца. Такую веревку и по сей день носят на голове наподобие тюрбана индейцы племени бороро.

И снова Бакороро сказал Итуборе:
– Брат мой, брат мой, скажи отцу, чтоб он сделал нам тяжелую палицу из дерева и маленькое копье из бамбука, с острым костяным наконечником.
Итуборе сказал отцу:
– Отец, отец, нам нужны палица и копье.
И ягуар сделал палицу и копье. Такое оружие и по сей день употребляют индейцы племени бороро.

Тогда Бакороро повязал веревкой голову брату, обернув ее несколько раз, и попробовал кольнуть его копьем, сказав:
– Когда будет больно, кричи.
Итуборе сразу же стало больно, и он закричал. Тогда братья попросили отца, чтоб он сделал им веревку намного длиннее и толще.
Отец сделал, и Бакороро снова повязал голову брату и попробовал кольнуть его копьем. На этот раз тюрбан был настолько велик, что Итуборе не было больно. Тогда они вместе пошли к дереву, на котором жила свирепая гарпия. Земля под деревом вся была усеяна человечьими костями.

Бакороро сказал брату:
– Я спрячусь здесь, а ты тряси дерево, пока гарпия не свалится тебе на голову и не схватит за волосы. Тогда ты обними ствол и кричи.
Итуборе стал трясти дерево, и гарпия упала на него, схватилась за веревку, которой была обвязана его голова, и хотела уже подняться в воздух и унести его с собой, когда Итуборе обнял ствол дерева и закричал. И тогда Бакороро быстро выскочил из своего укрытия и ударил палицей по голове гарпии с такой силой, что птица замертво свалилась на землю. И пока она издыхала, Бакороро сказал ей:
– Людей ты больше есть не будешь. Пищей твоей станут коати, обезьяна, водяная свинка капивара, муравьед, олень, дикая курочка. Вот что ты будешь есть.
Так оно и случилось. С этого дня ни одна гарпия не ест людей.

Потом они отправились сражаться с исполинским аистом жабуру.
Братья решили убить его, ибо в те времена он пожирал людей. Но он бегал так быстро и делал такие большие шаги, что поймать его было совершенно невозможно. Тогда братья задумали вырыть на пути жабуру глубокие ямы и перевить их лианами, но гигантская птица перепрыгнула самые большие ямы и самые запутанные лианы. Тогда братья решили сделать изгородь из колючих лиан, чтоб загородить дорогу птице. Жабуру натолкнулся на эту гору из шипов, стал рваться, запутался, поранился, и тогда братья подошли и добили его своей палицей. И когда исполинская птица была уже при последнем издыхании, братья сказали ей:
– Ты больше не будешь пожирать людей, а питаться будешь с этого дня только рыбой.
В те времена попугаи перикито также питались человечьим мясом. Поэтому Бакороро сказал младшему брату:
– Брат мой, брат мой, скажи нашему отцу, чтоб он сделал нам стрелы с тупым наконечником. С такими стрелами нам будет удобно охотиться на попугаев, потому что мы сможем их оглушить и взять живыми, а если убьем, так их яркие разноцветные перья не запачкаются в крови и потом послужат нам для украшения. Попроси у отца, Итуборе, ты его любимый сын, он не откажет тебе.

Итуборе попросил, и ягуар сделал для своих сыновей стрелы. Такими стрелами и сейчас пользуются для охоты на попугаев индейцы племени бороро и других племен.
Братья взяли стрелы и пошли на охоту. Мимо как раз пролетала стая попугаев. Они убили много попугаев из этой стаи и, когда те замертво упали на землю, сказали им:
– Вы, попугаи, с этого дня не будете больше есть ни людей, ни животных. Отныне пищей вашей будут только плоды земли и то, что цветет.
И с того дня попугаи перестали питаться человечьим мясом, а едят только кокосовые орехи, съедобные клубни на корнях растений, плоды и фрукты, а также цветы.

Потом братья пошли войной на зубастых рыб, пожиравших любого человека, как только он войдет в воду. Чтоб победить их, братья придумали одну хитрость.
Они завернулись в циновку из волокон растений и бросились в воду. Рыбы сразу же облепили их со всех сторон и вцепились своими острыми зубами в циновку. Но зубы их запутались в волокнах циновки, и так они и остались, словно их приклеили. Когда циновки были настолько облеплены рыбами, что уж ни одной больше не могло поместиться, братья поплыли к берегу, вышли из воды и убили рыб. Потом они снова завернулись в циновки и вошли в воду и повторяли свою хитрость до тех пор, пока не перебили всех рыб.
Когда последние рыбы издыхали, они сказали им:
– С сегодняшнего дня вы больше не будете есть людей, а станете питаться только другими рыбами.
Потом братья пошли войной на змей, пожиравших людей, и всех их перебили.
И над каждой змеей повторяли они то, что произносили ранее над убитыми птицами и рыбами:
– С сегодняшнего дня ты не будешь больше есть людей.– И каждой рассказали, чем она должна питаться.

После того как они убили самую страшную змею, они сложили боевую песню, которую и сейчас поют в индейских селениях.

Легенда о керу керу
Мифы о происхождении людей

Без хозяина жила
Встарь земля. В степях зеленых,
Сидя в седлах, как на тронах,
Правили степей сыны.
Вкруг них свитой табуны
Диких лошадей кружили:
В пампе все свободны были;
Ни богаты, ни бедны –
В пампе были все равны.
Никому не подчинялись
Пастухи – попробуй, тронь!
Но и слуг не знал гаушо:
Веселили ему душу
Лишь копье, шары да конь...
Но однажды злая власть
В пампу когти запустила,
Солнце трауром закрыла,
Сея всюду кровь и страх;
На невольничьих судах
К нам везли рабов в цепях...
Но, отринув рабства бремя,
Вдел гаушо ногу в стремя,
И без жалоб на судьбу
Поднялся он на борьбу.
В битве за свободу пало
Храбрых пастухов немало,
Но зато свободу власть
Не смогла у них украсть!
И по всей зеленой пампе
Высились и тут и там
Острия пастушьих копий –
Памятники храбрецам.
Керу-керу – птицы пампы
Те места – юдоль печали –
Скорбной стаей облетали
И парили вновь и вновь
Над землей, впитавшей кровь.
И, влекомы чудной силой,
Сели россыпью унылой,
Каждая у острия
В битве павшего копья
Над безвременной могилой...
И с тех пор, застыв миражем,
Керу-керу ни на час
Скорбных не смыкает глаз
У могилы вечным стражем;
И когда в ночи безгласной
Вдруг раздастся крик ужасный,
Керу-керу скорбный крик,–
То встает на бой кровавый
Дух, почивший здесь со славой,–
Дух гаушо – в этот миг.
Промелькнет в низине топкой
Керу-керу тенью робкой –
Страж бессменный здешних мест,
Излучая свет надежды
Им, навек сомкнувшим вежды,
Спящим вечным сном окрест.